Оцелот выходит на охоту - Лариса Логинова

Вот такой я лицемер: мне похрен с кем спать, но я не хочу, чтобы эта грязь забрызгала родителей. Это моя грязь. Возможно, родись я геем или стань им по большой любви, всё сложилось бы иначе, но мне тогда тупо хотелось жрать и нечем было заплатить преподавателю, любящему «конверты». Нечем, кроме себя самого – наивного и невинного провинциального дурачка. Впрочем, я на него не в обиде. Всё было очень нежно и настолько приятно, насколько вообще возможно в первый раз, да и проблем с зачетами у меня больше не возникало. Натуральный обмен. Симбиоз, мать его.

Перечитал все это и понял, что меня постоянно сносит в воспоминания. Сопливо и непрофессионально как-то получилось. Может, потому что пишу не на заказ? Душой пишу? Насмешил, Оцелот, какая нахрен душа у циничной суки типа тебя?

***

Оцелот. Под таким ником я зарегистрировался на том сайте и выкатил пробный шар. Душераздирающий рассказ юноши, осознавшего, что его влечет к соседу по комнате в студенческом общежитии, и не знающего, что же теперь делать. Еще свежи воспоминания о бросившей героя девушке, так горько и больно, что жизнь кажется адом и только сочувствие друга помогает не сойти с ума. Сочувствие ли?

В примечаниях я пометил, что герой рассказа и автор – два абсолютно разных человека, и всё описанное не имеет ничего общего с реальностью. Я сделал это специально, зная, что теперь уж точно несовершеннолетняя публика решит, что пишу о себе. В профиле я указал, что мне восемнадцать, а живу в глубокой провинции, где очень плохо относятся к людям нетрадиционной ориентации.

Оцелот вышел на охоту. За мышками и воробышками, громко чирикающими и настырно пищащими о том, как это круто быть геем. Детки хотят иной любви? Они ее получат. У Оцелота как раз очередной брачный сезон. Котики и кошечки, подойдите поближе, для каждого у меня есть сказка, в которой вы сыграете главную роль. Мне скучно и очень хочется развлечься, но на сей раз я хочу ментального секса. Желаю трахнуть ваши воспаленные и больные токсикозом мозги, а когда я кончу, вам уже ничего не будет хотеться. Я покажу вам небо в алмазах и то же самое небо с овчинку.

Почему я не ищу виртуальных любовников на специфических сайтах? Большинство представителей тамошней публики – такие же многоликие бляди, как и я сам. Рыбак рыбака, как говорится. Там у каждого сотни масок, а я хочу настоящих чувств, они острее и слаще всего на свете. Это как первый секс – его забыть невозможно, сколько бы лет ни прошло.

Я имел в виду нормальный секс, а не перепихон в подворотне, едва стоя на ногах от выжранного накануне. После этого обычно утром обнаруживают, что болит не только голова. И если с чердаком все понятно, то почему сложно сидеть, приходится догадываться, а кто это сотворил – и вовсе тайна за семью бутылками.

А потому я ищу девственную кровь грезящих о любви мальчиков и девочек именно здесь – на сайте, посвященном фанатским рассказам по разным фэндомам. И я ее обязательно получу, эту душевную и ментальную непорочность, ведь Оцелот всегда имеет то, что хочет.

Запись вторая

Оказываясь на новой территории, каждый уважающий себя кот внимательно её изучает, тщательно обнюхивает и метит. Он выявляет потенциальных соперников, готовых к спариванию самок и показывает себя. Я исключением не был, а потому, первые несколько дней принюхивался, присматривался и, время от времени, дергал хвостом, оставляя пахучие свидетельства своего присутствия – комментарии.

Большую часть активно попискивающей и пописывающей публики я вычеркнул сразу. Нимфетки меня не интересовали. Скучно. От каждой строки их, чаще всего ужасающе безграмотных опусов несло такой ванилью, так шибало по глазам ядовито-розовым цветом, что мне становилось плохо. Я мозги не на помойке нашел, как и все остальные части тела. Долгое общение с подобным контингентом способно спровоцировать скоротечнейшее развитие саркомы головного мозга, а мне такое счастье не улыбалось.

Я от души поржал над их слэшевыми опусами. Представил себя, заливающегося слезами и без конца признающегося в любви парню, трахающему меня в позе бобра «без смазки и подготовки», и чуть не умер от избытка эмоций. Нет, слезы вполне могли бы иметь место, это, блядь, чертовски больно, а вот признания? Они состояли бы целиком из непечатных выражений, не имеющих к любви никакого отношения.

Хотел я сердечно посоветовать авторшам поднять свои очаровательные попки, да и засунуть туда предмет по форме и размерам напоминающий описываемые ими «внушительные орудия». Резко так сунуть, не тратя времени на подготовку. Но мысль так действием и не разродилась. Подобное советовали гребаную кучу раз, но это ничего не меняло. Девочки советов не слушали, а ведь подобный эксперимент резко уменьшил бы количество шедевров, ведь орудие производства – задница, из которой всё это вытаскивалось, была бы на некоторое время выведена из строя.

Я ограничился тем, что разгромил пару подобных сочинений, разобрав их по винтикам и наградив авторшу кучей ссылок, от которых она, возможно, залетит зачатками разума и прекратит тупо копировать чужой бред. Но это мне быстро надоело, я фыркнул и поспешил удалиться, потому как от восторженного писка розовых мышек начинало звенеть в ушах. Пусть это блюдо кто-то другой употребляет.

***

А потом я буквально ощутил, как шерсть встает дыбом на выгибающейся дугой спине. Всё моё естество воспротивилось тому, что видели сузившиеся глаза. Я, наконец, понял, почему до сих ни в кого не влюблялся! Меня не насиловали, так, чтобы кровь по ногам текла, которую описывавшая это дерьмо девица посчитала лучшей смазкой…

– Отпусти меня! Пошел на хер! Исчезни! – Олег молотил меня по груди и плечам сильно, не жалея, но я даже не пытался двинуть в ответ, только отворачивал лицо. – Ненавижу тебя! Всех ненавижу! – от его крика и текущих по щекам слез, у меня, давно разучившегося сострадать, по хребту пробежала дрожь. Я притянул его ближе, заставляя спрятать лицо у меня на груди, Олег все еще пытался вырваться, но с каждым всхлипом, слабее. Выбитая из его рук бритва валялась на полу, из глубокого пореза на левой руке щедро лилась кровь, уже успев испачкать мою одежду, и нужно было как можно скорее остановить это безобразие.

В тот день мне «повезло» забыть очень важный конспект. Тихо матерясь себе под нос, я вернулся и застал соседа по комнате, отсутствовавшего всю ночь, за очень увлекательным занятием. Прикусив и без того искусанную губу, Олег сидел на диване и сосредоточенно пилил вены на левой руке, резал правильно – вдоль. Я подскочил к нему одним прыжком, вышиб из рук бритву и заорал, что он охуел, и я ему сейчас помогу – в окно выброшу! Решил сдохнуть? Так не фиг кровью пол заливать, ему-то уже все равно будет, а мне все это убирать!

Когда я заткнулся, он поднял на меня взгляд и сказал очень тихо и четко:

– Выбрасывай.

– Да что случилось, мать твою?! Что за истерики? – я схватил его за плечи.

– Ничего. И убери лапы! – окрысился Олег вдруг, пытаясь меня оттолкнуть. – Иди, куда шёл.

– Черта с два! – я сильнее стиснул его плечи, отмечая общую помятость физиономии, черное кольцо синяков на шее и… бьющийся в глубине голубых глаз страх. – Что случилось, Олег?

– Не твоё дело, – отрезал он и рванулся сильнее. – Оказался не в то время, не в том месте.

Заметив, что льющаяся из распанаханного запястья кровь и не думает останавливаться, я встал и потянул Олега за собой. Я собирался промыть рану в ванной и забинтовать. Он почти вскрикнул, отталкивая меня и болезненно морщась, снова опустился на диван. И тут меня буквально ударило – точно так же морщился я после первого знакомства с прелестями мужской любви.

– Кто?

– Неважно. Уходи, – Олег вспыхнул и отвел глаза.

– Нет, – я снова сел, попытавшись привлечь его к себе, а в ответ получил град ударов и поток отборного мата.

Не дожидаясь, пока силы и слезы у Олега кончатся, я затащил его в ванную и там, слушая проклятия, посылы и прочие «благодарности», все же промыл рану и перевязал. Я благодарил Бога, в которого не верил, что по вене Олег просто промазал. Слишком сильно тряслись руки, да и не делал он такого никогда, иначе не обошлось бы без скорой и гребаной кучи объяснительных, но еще в комнате Олег мрачно процедил, что ни в какую больницу не поедет, лучше сдохнуть, чем разговаривать с ментами.

Я помог ему раздеться и принять душ, а после – напоил успокоительным и уложил в постель, потом я переоделся, забросил в стиралку залитые кровью тряпки и навел порядок в комнате. На занятия в тот день я забил и остался сторожить сон Олега, напрасно пытаясь отогнать эту картину: льющаяся из душа теплая вода, смывающая засохшую кровь с его ног…